Мир неоднозначен и многогранен. Существуют, правда, люди, любым ухищрениям предпочитающие путь напролом - взять хотя бы Александра Македонского, разрубившего Гордиев узел. Другое дело, что он через это "варварски эллинское" деяние стал царём Азии. Так о чём же было первое утверждение?
Препятствий для транссексуала не счесть, возникают вопросы - гораздо раньше ответов. Несмотря на состояние перманентного стресса, главный страх трубит о себе: "А получится ли? А нужно ли вступать на многотрудный путь?". На нём акцентировали внимание врачи в ранний период занятий проблемой. Никто не учил тому, что "инакомыслящих, инакоживущих" нужно оставить в покое, а по-хорошему - понять и помочь.
На полном серьёзе бытовало утверждение, что при помощи психотерапии человека можно вживить в биологический пол, блажь перерастается, все привыкают. Сейчас, конечно, в России (и по всему миру) гораздо больше адекватных специалистов, легче получить информацию. Если после очередного выпада, косого взгляда на улице, отказа на работе, скандала в семье руки возжелали опуститься, стоит подумать о тех, кто изолирован от шумного столичного мира, или обратиться к истории.
Способов выхода из конфликтной ситуации - что лепестков на ромашке, нельзя без пробы узнать, где выпадет "не любит". Операция и гормонотерапия стали альтернативой далеко не сразу, но и до того люди стремились к идеалу, меняя даты, фамилии, имидж. Им удавалось приобщиться к представителям нужного пола - на короткое время, кое-кто годами скрывал "скелет в шкафу", а чьи-то тайны всплывали на поверхность только после смерти. Любопытство обывателей не унять, и там, где трансгендерные традиции не были сильны (национальные культуры отличались терпимостью, пример - бердачизм, Хийра), земля полнилась слухами. Люди были вынуждены расплачиваться: их проклинали, искали причину в грехе содомии, желании "выставиться", могли припомнить амазонок, скопцов, мошенников, бегущих от финансовых и семейных проблем. Но всегда был прецедент, это более проявлялось в Европе - а затем в США, посколькуименно в Старом Свете, начиная от средневековья, ковалась модель поведения, прогрессируя от аскетической (угнетение тела во имя духа) до бинарной (чёткое распределение ролей). Понятия "мужество" и "женское начало" трактовались вполне однозначно, карались любые попытки как присоединиться к ним, так и отступить.
Если проследить за биографиями транс-деятелей, то можно сделать интересный вывод - XIX век был "золотым" для военных. Впрочем, всегда эта профессия считалась престижной, и нет ничего удивительного, что ребята, которым и так с лихвой доставалось, стремились к ней. Быть сильным, честным, храбрым в открытую, когда госомексуализм занесён в регистр болезней, а о лесбиянстве шепчутся между собой - до утверждения того, что "женщина - человек" и может, к примеру, испытывать эротические удовольствия, оставалось лет семьдесят-сто... Легко! "Дремучая Русь" выдала своего героя наполеоновских битв, корнета Александрова (Надежду Дурову). Сколько же было таких, кто желал переступить барьеры, бороться за права соплеменниц, проводить любимого на смертный бой, бежать от замужества, или - возвращаясь к теме, быть собой, сражаться за Родину?.. Много. И дело не только во всплеске патриотизма, хотя, конечно, война захватывает всех, от мала до велика. "У меня не было сил на оборону, поэтому я вынужден был атаковать," - сказал как-то Роберт Эдвард Ли.
Одним из самых примечательных конфликтов XIX века была отгремевшая по всей Америке гражданская война: Севера и Юга. Политики делили огромные территории, денежные суммы, бросали на кон судьбу целой страны, расы (чернокожих) и поколения (боеспособных здоровых юношей). Хотя вряд ли в общем порыве они думали о том, что в горниле войны окажутся джентльмены, которых никто не призывал проливать кровь.
Демократические и республиканские споры смели даже классовые препятствия. О двух необыкновенных судьбах и пойдёт речь.
История Сары Розетты Уэйкман (Sarah Rosetta Wakeman), известной под именем рядового Лайонса Уэйкмана (Lyons Wakeman), сравнительно недавно получила известность, потому что пережить войну "девушке" было не суждено. Началось всё с почти анекдотической ситуации: Лорен Кук Бёрджесс не смогла участвовать в инсценировке битвы под Геттисбергом из-за того, что медсестёр хватало. Она вспомнила о своём увлечении историей, гуманитарном образовании, и посвятила себя судьбам, покрытым мраком в архивах.
Шумиха, окружавшая её дело, привлекла внимание праправнучки младшей сестры Уэйкман, миссис Рут Гудье. Та связалась с Бёрджесс и отдала ей толстую пачку писем - Уэйкман часто писал домой, проходя службу в 153-ем полку, организованном из добровольцев штата Нью-Йорк. Таким образом, в руках специалиста оказался литературный памятник - единственная подборка корреспонденции, освещавшая не только ход важных исторических событий, но и быт FtM-транссексуала. Скорее всего, Уэйкман был им, а не взбалмошной девицей, променявшей мирную жизнь на мундир и фанфары, потому что "переодевание" не стало эпизодическим. Он родился 16 января 1843 года в округе Ченанго, штат Нью-Йорк, в семье Харви Уэйкмана и Эмили Хейл. Он был старшим из девятерых - семи девочек и двух мальчиков. Его мать была учительницей, старавшейся скопить на воспитание каждой дочери в пансионе, а отец - коммивояжером. К подростковым годам Уэйкмана он обанкротился совсем, продал семейную библиотеку и занялся фермерством.
Чтобы не стеснять домашних, Лайонс в августе 1862 года устроился матросом на паром – необычная должность для "кисейной барышни", какой его всегда мечтал видеть отец. Всего через месяц ему встретился рекрут 153-его полка, предложивший служить государству за оклад в 150$ - полугодовой заработок. Уэйкман согласился - и не зря. За быструю обучаемость его похвалил старшина, а полкприписали к войскам охранения Александрии (штат Виргиния), позднее Вашингтона (округ Колумбия). Итак,марш против повстанцев-южан начался без него... Всё равно военная служба давала преимущества. Первое письмо датировано 24 ноября 1862 года: в нём Лайонс пытался объясниться с родными - почему он уехал из дома, не захотел учить детишек и стал "вдруг" солдатом. Те срочно начали искать романтические мотивы, и случайно нашли - плавая по каналу Ченанго, Лайонс стал популярен среди скромных дочерей проповедников. Вкладывая в каждое письмо наличные, а в одно - дагерротип, где он стоял в полной выкладке, юноша пытался наладить контакты: первое время он подписывался женским именем. "Со всем старым я хочу попрощаться... и делать то, что у меня получается лучше всего. Вернусь - и мы будем так же дружны, как прежде!". Его сослуживцы не подозревали в нём даму, более того, Лайонс посещал друзей и школьных приятелей, если позволяло время. И все характеризовали его, как приятного интеллигентного парня, проводившего с книгой времени чуть меньше, чем с винтовкой. Боевое крещение состоялось 9 апреля 1864 года у Плезант Хилл (штат Луизиана). Последнее письмо было отправлено с поля боя у Гранд Акор Лэндинг; Уэйкман писал: "Армия продвинулась вверх по реке до Плезант Хилл, пешие мы сделали 40 миль. Там был дан бой. В первый день бунтовщики дрались, как черти, и войска были отброшены на десять миль назад, нам пришлось отступить. На следующий день всё началось опять, пушки заговорили в восемь часов утра. Канонада долго не умолкала, пехота побывала в жаркой схватке. Сначала я не принимал участие, но потом весь полк двинулся под пули. Шутка ли - четыре часа под шквальным огнём, когда двух моих друзей ранили, а одного убили, я вечер пролежал с ними, а ночью стал искать медчасть. Благодарю Бога за то, что он сохранил мне жизнь, и молюсь ему - ибо хочу вернуться домой...". В конце кампании у Ред Ривер Уэйкман заболел расстройством желудка, от которого и скончался в госпитале Нового Орлеана - 19 июня 1864 года. Его секрет не был раскрыт, под надгробным камнем на кладбище Шалмет похоронен рядовой армии северян.
Когда в 1862 году в гражданской войне наступил опасный момент - южане имели моральное преимущество, ими командовал великий стратег генерал Ли, а федералы отчаянно обороняли штат, где находилась столица - Авраам Линкольн повторил призыв, и под ружьё встали ещё триста тысяч человек. И хотя она не была бравым молодцем, девятнадцатилетняя Дженни Ходжерс (Jennie Hodgers) ответила на чаяния "освободителя рабов". Тем же летом она достала мужскую одежду, вошла в штаб Бельведера (Иллинойс) и записалась в федеральную армию. Чтение и письмо не были обязательными дисциплинами для новобранцев (в любом случае, Дженни не разумела грамоте), так что крестика внизу договора хватило. Перед врачами оголяться было не надо - те проверяли, не инвалид ли перед ними, так что в рядах 56-й роты появился рядовой первого класса, молодой ирландец Альберт Ди Джей Кашье (Albert D J Cashier). После месяца напряжённых тренировок в лагере Фуллер (Рокфорд, штат Иллинойс) солдаты считались зачисленными на службу, им на руки выдавался путевой листок до Коламбуса (штат Кентукки), где они попадали под начало знаменитого Улисса Гранта. За следующие три года 95-я рота шагом измерила весь Диксиленд, сражаясь в кровавой бойне под Виксбургом, участвуя в кампании у Ред Ривер, складывая головы возле Ган Таун (штат Миссисипи). Будучи разведчиком, Альберт однажды попал в руки конфедератов, и показал себя бесстрашным воином. Он выхватил у конвоира пистолет, отбился от других, бежал обратно в лагерь. На следующий день его приставили к награде. Без прикрас - опалённый боями, он выжил, сумев не вызвать подозрений насчёт своего истинного пола. Его приятели подмечали за ним не больше странностей, чем за другими – парень был мал ростом и застенчив: "Эл не жаловался на усталость, но не играл с нами в мяч. Он приходил болеть за команды, сидел, и ни разу не вышел к нам. У него были очень маленькие ступни и кисти рук...". Когда в августе 1865 роту расформировали, бойцов приветствовали, как героев, публика воздавала им почести. Отныне у каждого из них была своя дорога, и Альберт - для всех будучи тихим холостяком, только в 1869 обосновался в Саунемине (штат Иллинойс). Следующие сорок лет он трудился там на благо общества: работал служкой в церкви, помогал фермерам, был фонарщиком... Никто и подумать не мог о его гендерной двойственности. Он голосовал на президентских выборах до того, как женщинам было предоставлено такое право - выучился грамоте и смог изобразить фамилию. В ноябре 1911 года Альберт спиливал ветки разросшихся клёнов на домашнем участке сенатора Лиша, и упал с дерева. Хозяин, видя, как мучается старик, сунул дворника в машину и доставил в к своему врачу. Доктор Росс поставил диагноз - больной отделался сломанной ногой... и тем, что его "женское я" открылось. Альберт умолял сенатора никому об этом не говорить. Мужчины решили, что Кашье можно уважить. Как бы то ни было, сенатор и доктор постановили, что пожилому бойцу нужен уход, и тправили его в Дом ветеранов (Квинси, штат Иллинойс) - Росс считал это необходимым, поскольку состояние здоровья и душевное расстройство внушали опасения. Доктор Лэндон, хирург заведения для престарелых, подтвердил выводы коллеги.
Документы были оформлены на мужское имя, и Альберт сменил место жительства. Всё было бы совсем хорошо, если бы финансовое состояние ветерана не оставляло желать лучшего. Когда он захотел увеличить пенсию, чиновники затребовали его полную биографию, и круг "знающих" увеличился... Альберта обвинили в безумии и пригрозили поместить в лечебницу для душевнобольных (Ист Мулин), где его заставили бы носить платье и называться именем, данным при рождении. Друзья взяли его "на поруки". 10 октября 1915 года маленький солдат умер в больнице Уотертаун. Похоронили его со всеми причитающимися почестями, в униформе, гроб был покрыт американским флагом. Но для администрации банка Иллинойса пенсионный запрос никто не отменял, и по получении 418$ встала дилемма - кому их отсылать. Следующие девять лет клерк
Джей Синглтон занимался тем, что выяснял обстоятельства жизни Альберта Кашье. В военном билете утверждалось, что он родился в Нью-Йорке, в 1843 году. В Доме ветеранов сосед по палате, Лерой Скотт, рассказывал - он не очень-то любил говорить о юности, но как-то вспомнил о тётушке Нэн Ходжерс, живущей в Белфасте (Ирландия). Суперинтенданту Андерсену, проводившему расследование по факту "подлога", Кашье говорил, что его зовут Дженни Ходжерс, и что он нелегально эмигрировал под видом чернорабочего - поэтому был вынужден "одеваться парнем"... в другой раз он пустил легенду о том, что его мать вышла за человека по фамилии Кашье, они переехали в Нью-Йорк и устроились на обувную фабрику, куда отчим приводил его на заработки, и представлял всем Альбертом. Истории разнятся - потому что в основном они подкреплялись неодобрительным общественным мнением и фантазией усталого человека, прожившего - как он считал нужным, но самую романтическую Альберт поведал ухаживавшей за ним медсестре: он записался в армию от несчастной любви, а затем девушка приехала к нему, обещала ждать... Приехав на побывку в очередной раз, Альберт обнаружил, что любимая находится на смертном одре, и, чтобы не порочить её имя, пообещал - никто не услышит о "Дженни". Поскольку обстоятельства разнились, Синглтон отдал деньги в национальную сокровищницу. На них была воздвигнута стелла – героям гражданской войны, к подножию которой до сих пор приносят цветы.
Брэндон
